Костанайский Государственный Педагогический Университет

Наш собеседник - кандидат исторических наук, профессор Костанайского государственного пединститута - на днях отметил 80-летие. Многочисленные ученики благодарны Якову Духину за полученные знания. Отметим его незаурядный литературный талант, выразившийся в десятках страниц мемуарных подробностей, с некоторыми из которых он решил поделиться с нашими читателями.

- Яков Кузьмич, 80-летний юбилей предполагает подведение основных итогов творческой жизни. Говорят, что Лев Толстой в подробностях помнил свои младенческие годы. А как вы?
- Это некорректное сравнение. Я все-таки не Лев Николаевич. Я родился в селе Урджар Семипалатинской области, а ныне Восточно-Казахстанской области. До революции – это казачья станица, здесь и обосновались мои предки в период столыпинских переселений. Отец – столяр, мама – домохозяйка. В семье шесть детей – четверо сыновей и две дочери. Правительство даже наградило маму орденом «Мать-героиня». Что касается моих детских самых ранних воспоминаний, то их, скорее всего, следует отнести к началу войны. Например, проводы отца на фронт, август 1941 года. Семипалатинск, стадион «Спартак». Мне пять лет, стоим с мамой у решетки ограды. Стадион превратили в военный плац, гоняли строевым шагом мобилизованных. Среди них отец в пилотке, в гимнастерке, в ботинках с обмотками. Расстались на долгие пять лет. А вот уже с этого времени мои воспоминания о прошлом стали более стойкими и осознанными.
- Как перенесли военные невзгоды?
- Нас с мамой осталось шестеро детей. Спасало то, что с нами проживал дед Никита Федотович и бабушка Дуня. На Никите Федотовиче (отчим отца. — Прим. авт.) держался весь наш семейный быт военной поры. Да, был он суров и строг, мог дать подзатыльник, но всегда по делу. И потому на него никто в обиде не был. Мама дала ему все полномочия по нашему воспитанию и всегда при каких-либо жалобах на деда принимала сторону последнего. Нас с ранних лет приучали к труду, тем более этого труда – хоть отбавляй. На детских плечах – заготовка сена для коровы, топлива на зиму, да мало ли какая работа найдётся. Мы постоянно ощущали чувство голода. Помню, в 1944 году в погребе осталось совсем мало картошки. Но её берегли на семена. Чем накормить голодную ораву? Мама брала в руки лопату и вместе со старшими детьми отправлялась перекапывать огороды. У неё была скудная надежда найти клубни, их бывало оставляли осенью при копке картошки. Случайно и редко лопата выковыривала гнилой и мороженый клубень. И вот такая картина: мама у сковороды выпекает какие-то серенькие и липкие оладушки. Да какое там масло! Откуда оно?! Мы стоим в очереди в ожидании. Какая вкуснятина!
- Помните имя первой учительницы?
- Юлия Васильевна Беднякова. Всю жизнь ношу с любовью в душе этот образ. Иной я себе ее и представить не могу. Молодая, красивая. Она любила нас, мы это чувствовали, старалась пробуждать в нас добрые чувства. Никогда не забуду последний день, проведенный учительницей с нами. Мы недоумевали, отчего Юлия Васильевна, закрывшись в классе, тихо плачет. Толпились у дверей, мы боялись ее потревожить. А она прощалась с нами, отрывала нас от сердца. Удивлению подобно, как мы могли в те нелегкие военные и послевоенные годы более или менее сносно учиться. Часто недоедавшие, плохо одетые - это ли не причина, согласитесь, белых пятен того нашего образования? Било негативом по учёбе и ещё одно обстоятельство, да ещё какое! Приходилось ли кому-нибудь учиться при отсутствии учебников? Ну, не совсем без них, но при явном дефиците... Мы учились. На класс в лучшем случае имелось по 2-3 учебника. О каком качестве знаний приходится говорить? Прибавьте к этому условия, в которых учились. У меня перед глазами старенькое, ветхое здание школы, классы с земляным полом, печным отоплением, допотопными партами. Но учились. И почему-то усвоенное тогда - крепко в памяти сегодня.

- Вы уже более полувека в педагогической профессии. Как встали на это поприще?
- Ни в коем случае не в сельхозинститут, хватит одного агронома, - заявил старший брат Петр, в свое время окончивший такой вуз. Обсуждалась моя дальнейшая учёба. Уже гораздо позднее на вопрос студентов, почему я избрал профессию педагога, отвечал просто: не знаю. Не могу сказать, что выбрал её по призванию. Встретившийся в Алма-Ате мой школьный учитель логики и психологии поинтересовался, куда я решил поступать. Узнав, что в педагогическии, учитель только и сказал: «Это ещё зачем вам-то туда?!» - махнул рукой и отправился по своим делам.
- Почему выбрали исторический факультет?
- Если быть точным, то выбрал не я его, а он меня. Изначально привлекал естественно-географический факультет. На него и были сданы документы и назначен день для прохождения медицинской комиссии. Вот здесь и подстерегал неожиданный удар: комиссия наложила запрет на учёбу на мною выбранном факультете. Причину
указали в неполадках с сердцем, что якобы «не позволяло в будущем совершать путешествия, особенно по горам». Пришлось перебрасывать документы на исторический факультет. Из пяти три экзамена сдал на «отлично» и стал студентом факультета при конкурсе девять человек на место.
- Чем запомнились студенческие годы?
- В 1956 году Алма-Ату посетил первый секретарь ЦК КПСС Никита Хрущёв. Память не сохранила содержание речи Хрущёва, но один из её фрагментов всё-же запомнился. Оратор призывал русское население активнее использовать конину и колбасу из неё, а казахов – мясные изделия из свинины. Парадокс заключался в том, что мясо было малодоступно населению. Наш пединститут изредка посещали иностранные делегации. Две из них мне запомнились – китайских товарищей и американских студентов. Первая встреча была в битком набитой поточной аудитории. Это было время апогея советско-китайских отношений. Появление делегации взорвало аудиторию шквалом аплодисментов: «С Китаем навеки!», «Слава Мао Цзедуну»... Встречи же с американскими студентами как таковой не произошло. Весь двор заполнился студентами, желавшими пообщаться с необычными гостями. Но из автомобиля в сопровождении спортивных ребят гостей препроводили прямо в директорский кабинет. Более их никто и не видел. Но наиболее ярким впечатлением оставалась Алма-Ата и её жители. Город поражал спокойствием, уютом, патриархальностью, своими размерами. Алма-Ата ещё не превратилась в яркую шумную столицу с толпами праздных людей.

– А был ли у вас опыт школьной работы?
– Как вполне ответственный выпускник педагогического вуза, как и мои товарищи по группе, считал крайне важной работу в школе. И хотя у меня был диплом с отличием, что давало возможность сразу поступить в аспирантуру, я проигнорировал этот факт и вместе с супругой отправился в далёкую Андреевскую школу Кокчетавской области. Проработав два года в школе, я в какой-то мере познал те качества, какими должен владеть сельский учитель. Если он ставит материальные блага и бытовые условия в основу своего деревенского смысла жизни и его не волнует то дело, которому он представлен сутью профессии, можно только сожалеть. Село, где учитель под пристальным микроскопом своих жителей, требует от него исключительной порядочности, доброжелательности и отзывчивости. Тогда село откликнется пониманием и уважением к персоне учителя. Это я понял скоро.
- Уже долгие годы вы работаете в педагогическом институте. Как сложилась в нём ваша судьба?
- Окончена аспирантура. Подготовлена к защите кандидатская диссертация, и вот я в Кустанае. Принимал на работу ректор Кавый Газизович Газизов. Запомнил одну его фразу: «Вы пришли к нам не только работать, но и учиться». Мудрый совет. Ему старался следовать всю жизнь. На кафедре меня окружила среда высокопрофессиональных преподавателей, у которых я учился, познавал премудрости вузовской работы. Около 25 лет я возглавлял кафедру истории. Вспоминается эпизод. Меня рекомендуют на заведование кафедрой. Идём на приём к заведующему отделом школ, науки и учебных заведений обкома партии Аханову на утверждение – таков ритуал. Приемная. Просят подождать. Ждём, долго ждём. Пригласили. Аханов даёт мне указание, каким быть заведующему кафедрой, продемонстрировав наглядный урок политграмоты, строго указал на недопустимость моего беспартийного состояния. Я же так и остался беспартийным. До сих пор удивляюсь этому обстоятельству, ведь назначали руководить партийной кафедрой. После ухода на пенсию продолжаю работать на кафедре и по сей день.
- Знаю, что вас давно связывает дружба с «Костанайскими новостями»...
- В Кустанай я приехал осенью 1965 года и сразу же стал читателем и бессменным подписчиком сначала «Ленинского пути», а затем и «Костанайских новостей». Интересной была газета «Ленинский путь». Это ничего, что она в те годы выражала установки местных партийных органов. Главное – в ней билась мысль, добротный вкус редакции, внимание журналистов к судьбам людей, их сопричастность к происходящему вокруг. Эти традиции продолжают сейчас и «Костанайские новости». Газеты я не только читал, но и позволял себе роскошь сотрудничать с ними. Моя первая статья была опубликована в феврале 1966 года. Затем на протяжении долгих лет последовало несколько десятков публикаций. Я благодарен редакции за сотрудничество и внимание к моей, может быть, не всегда профессиональной журналистской работе.
- Спасибо.