Восточный ответ на восточный вопрос
Костанайские новости, 2015 год, 10 декабря (№ 170), С. 10.
Турция сегодня пытается проводить абсолютно независимую внешнюю политику, в основе которой, как выясняется, лежит долгосрочная стратегия - неоосманизм. Особый путь сопровождается целым ворохом проблем и имеет под собой серьёзное историческое обоснование.
Восточным вопросом в 18-20 веках для европейских держав являлась борьба за Османское наследство. Турецкая держава в результате многочисленных войн настолько ослабла, что это привело к отделению от нее практически всех европейских территорий.
Последним штрихом стал для империи после Первой мировой войны так называемый «курдский вопрос». Движение сопротивления во главе с Мустафой Кемалем (Ататюрком) создало очертания другой Турции: был упразднен халифат, введено светское обучение. Турецкая республика отказалась от претензий на большинство территорий бывшей Османской империи, что, впрочем, не решило всех проблем.
Курды, после изгнания и истребления христианского населения, оставались единственным крупным нетурецким этносом. Кемаль их использовал для достижения своей цели, обещав национальные права и автономию. Однако курды не только не получили независимость, но и оказались разделенными между странами региона – Турцией, Сирией и Ираком.
«Курдская тема» разыгрывалась и в послевоенное время Советским Союзом, который предъявлял Турции территориальные претензии, требовал предоставления военной базы в Средиземном море. Давление было воспринято как вероятная прелюдия к захвату страны, и Турция тогда выбрала в стратегические партнеры США, которые развернули в стране один из первых полигонов «холодной войны». При этом «курдский вопрос» по-прежнему угрожает территориальной целостности Турции. И это не преувеличение.
Надо признать, что туркам не дает покоя их историческое прошлое, то время, когда их сверхгосударство влияло на глобальные процессы мировой истории. И нынешние претензии турецкого руководства к той же Сирии это только подтверждают. Его волнует вовсе не диктаторские замашки Асада. Известный дипломат и политолог Синан Ульген определил суть этих претензий предельно просто: режим Асада поддерживает вооруженных курдских сепаратистов, претендующих на турецкую область Хатай. Поэтому турки неоднократно угрожали сирийцам военным вторжением.
Что мы сегодня имеем? Новая внешнеполитическая доктрина Турции «неоосманизм» была возведена в ранг национальной идеологии еще с 90-х годов прошлого века. Ее очень активно пропагандирует нынешний премьер-министр Ахмет Давутоглу. Доктрина предусматривает включение в сферу своих интересов государств, некогда входивших в состав Османской империи. Что касается внутренних преобразований, то они заключаются в сочетании демократизации с исламом.
Действительно, современные формы неоосманизма – демократизация общества, экономическое и, что немаловажно, религиозное доминирование. Для Турции это означает отход от кемалистских идеи, что может привести к внутреннему расколу общества. А во внешнеполитической доктрине неоосманизма много взаимопро-тиворечащего. С одной стороны, идут заигрывания с Евросоюзом по поводу иммигрантских процессов и даже конкурирование с США. С другой – попытки тотального давления на Востоке. С разными, разумеется, нюансами.
Реализация основных идей «неоосманизма» пришлась на последние месяцы. Это поставило ряд проблем перед политическим истеблишментом Турции. Ведь борьба властей с курдскими сепаратистами не должна стать самоцелью, здесь нужен поиск союзников, в том числе и среди самих курдов.
А единомышленников в последнее время у Турции становится всё меньше и меньше. Агрессивные действия, такие как сбитый российский самолет и недавний ввод воинских соединений в Ирак, их не добавляют. И возникает вопрос: не зашла ли «миролюбивость» турецкой внешней политики «...слишком далеко?» Несвоевременными воспринимаются и попытки выйти из-под контроля США.
А Евросоюз требует общей борьбы с международным терроризмом. И такой восточный ответ Турции наверняка поставит перед страной еще больше вопросов, несовместимых с «неоосманизмом».
Курды, после изгнания и истребления христианского населения, оставались единственным крупным нетурецким этносом. Кемаль их использовал для достижения своей цели, обещав национальные права и автономию. Однако курды не только не получили независимость, но и оказались разделенными между странами региона – Турцией, Сирией и Ираком.
«Курдская тема» разыгрывалась и в послевоенное время Советским Союзом, который предъявлял Турции территориальные претензии, требовал предоставления военной базы в Средиземном море. Давление было воспринято как вероятная прелюдия к захвату страны, и Турция тогда выбрала в стратегические партнеры США, которые развернули в стране один из первых полигонов «холодной войны». При этом «курдский вопрос» по-прежнему угрожает территориальной целостности Турции. И это не преувеличение.
Надо признать, что туркам не дает покоя их историческое прошлое, то время, когда их сверхгосударство влияло на глобальные процессы мировой истории. И нынешние претензии турецкого руководства к той же Сирии это только подтверждают. Его волнует вовсе не диктаторские замашки Асада. Известный дипломат и политолог Синан Ульген определил суть этих претензий предельно просто: режим Асада поддерживает вооруженных курдских сепаратистов, претендующих на турецкую область Хатай. Поэтому турки неоднократно угрожали сирийцам военным вторжением.
Что мы сегодня имеем? Новая внешнеполитическая доктрина Турции «неоосманизм» была возведена в ранг национальной идеологии еще с 90-х годов прошлого века. Ее очень активно пропагандирует нынешний премьер-министр Ахмет Давутоглу. Доктрина предусматривает включение в сферу своих интересов государств, некогда входивших в состав Османской империи. Что касается внутренних преобразований, то они заключаются в сочетании демократизации с исламом.
Действительно, современные формы неоосманизма – демократизация общества, экономическое и, что немаловажно, религиозное доминирование. Для Турции это означает отход от кемалистских идеи, что может привести к внутреннему расколу общества. А во внешнеполитической доктрине неоосманизма много взаимопро-тиворечащего. С одной стороны, идут заигрывания с Евросоюзом по поводу иммигрантских процессов и даже конкурирование с США. С другой – попытки тотального давления на Востоке. С разными, разумеется, нюансами.
Реализация основных идей «неоосманизма» пришлась на последние месяцы. Это поставило ряд проблем перед политическим истеблишментом Турции. Ведь борьба властей с курдскими сепаратистами не должна стать самоцелью, здесь нужен поиск союзников, в том числе и среди самих курдов.
А единомышленников в последнее время у Турции становится всё меньше и меньше. Агрессивные действия, такие как сбитый российский самолет и недавний ввод воинских соединений в Ирак, их не добавляют. И возникает вопрос: не зашла ли «миролюбивость» турецкой внешней политики «...слишком далеко?» Несвоевременными воспринимаются и попытки выйти из-под контроля США.
А Евросоюз требует общей борьбы с международным терроризмом. И такой восточный ответ Турции наверняка поставит перед страной еще больше вопросов, несовместимых с «неоосманизмом».
Сергей САМАРКИН,
кандидат исторических наук, декан факультета
дистанционного обучения КГПИ
кандидат исторических наук, декан факультета
дистанционного обучения КГПИ
Кітапхана