Жизнь нужно прожить так…
Наш Костанай, 2014 г., 27 февраля, стр. 7
...Чтобы оставить след в истории, считает профессор КГПИ, кандидат биологических наук, национальный представитель Фонда дикой природы в Казахстане Татьяна Брагина.
СЛЕДОМ ЗА ЛЮБОВЬЮ
В 1976 году, с отличием окончив Ростовский государственный университет, Татьяна Михайловна, тогда еще просто Таня, вместе с супругом орнитологом отправилась на Кустанайщину.
- Татьяна Михайловна, скажите каковы первые впечатления от увиденного в области? И как вы, коренной городской житель, согласились жить в отдаленном селе? Ведь вам предлагали остаться в качестве аспиранта в родном университете..
- Да, перспективы заманчивые: планировала плотно заняться наукой в университете. Но мой супруг был из Костаная и рассказывал, как тут красиво, звал посмотреть степи Казахстана. Он аргументировал тем, что в Ростове-на-Дону у меня все есть, но можно пойти и другим, более сложным и интересным путем. Я согласилась. В аспирантуре очень не довольны были моим решением, этой же точки зрения придерживались и мои родители, родственники. Однако мы настояли на своем. Приехав в Наурзум, я ахнула. Тогда, хотя эта территория и носила статус заповедника, ее все равно продолжали грабить, вырубали леса, процветало браконьерство, согласно плану (!!!) выкашивалась трава. Увидев все это, я ужаснулась и сказала мужу, что это не заповедник, я тут не останусь...
- Но вы все-таки не вернулись в Ростов, почему?
- В первый же рабочий день я повздорила с директором, пытаясь объяснить, что нельзя так пренебрежительно к Наурзуму относиться, это ведь заповедник. И в пылу дискуссии он бросает такую фразу: «А попробуйте мне что-нибудь сделать». Муж тогда сказал: «Давай попробуем. Что ж мы так, даже не поборовшись, уедем». Сейчас, спустя годы, я благодарна, что он остановил меня. Так началась моя новая жизнь на новом месте. Но сразу определила для себя и супруга, что не хочу свою жизнь тратить попусту и праздно сидеть не могу, нужно сделать что-то полезное там, где ты проживаешь.
- Вам, наверное, сложно было адаптироваться к сельской жизни?
- Приехали мы с мужем в аул, расположенный на берегу озера. Для меня, городской, многое, конечно, казалось диким. В доме, который нам выделили, семь лет никто не жил, он был весь покосившийся, разбитый. Но ничего, своими руками сделали небольшой ремонт и стали жить.
- Мы стали планировать нашу деятельность. Выявили «болевые» точки. То есть определили, что Наурзум не станет настоящим заповедником, если не предпринять определенные меры. В первый год работы мы получили выговор «за неправильное поднятие вопроса». Тогда на территории заповедника строилась дача для высоко поставленного чиновника. Мы выступили против разрушения Наурзумского бора и незаконного строительства. Второй выговор едва не получили за «химию», доказав, что во время опыления кроме саранчи, погибнут растения, птицы. Сначала боролись мягкими методами, говорили, убеждали, но когда осознали, что нас не слышат, просто встали под самолеты. И.... они улетели. Позже приехала комиссия из области, Академии наук, представитель министерства сельского хозяйства, секретарь обкома, нас очень сильно ругали. Не уволили только потому, что действовал закон о молодых специалистах: работодатель не имел право сделать это ранее, чем через 2 года. Но возвращусь к химикатам. Голословные обвинения слушать не стала, сказала, собирайте комиссию, протоколируйте, пусть выскажутся все, выскажусь и я. Некоторые члены комиссии, выслушав мои доводы, с ними согласились. И путем голосования определили, что наши действия были правомерными. Академия наук тогда сильно поддержала меня. Мы пошли дальше: подключили Всесоюзное общество охраны природы, поставили вопрос ребром и добились того, что на всех охраняемых территориях высокого статуса ввели запрет на применение химических средств. Эта поправка вошла в закон СССР. Третьим пунктом стояла уборка лесопосадок. Это было бы не плохо, если бы все делалось по стандартам заповедника: на пустыре высаживают маленькое деревце, поливают, если нужно, из него вырастает точечное маяковое дерево, которое распыляет свои семена. Причем обязательно использовать только местный материал. Были вопросы и по распашке земель. В общем, нарушений - масса. И это на площади в 100 га. Я, 22-летняя девушка, начала объяснять директору о том, что правильно, а что нет. Компромисса с ним так и не нашли. Тогда я подняла документацию с 1963 года, провела анализ и выяснила, что за этот период восстановили естественным путем 1000 га, а искусственным - 40 000 га, все остальное было списано, грубо говоря, «закопали» огромные суммы денег. Отраслевые ученые ничего не могли сделать, им поручили подбить под цифры в отчетах, они это сделали. Я понимала, что, всколыхнув это «болото», я возьму на себя столько, сколько и не снилось. Но молодость, принципы. Со всеми документами пришла к чиновнику, назвала его государственным преступником, который покушается на госсобственность в особо крупных размерах. Сначала он рассвирепел, но вскоре мы пришли к соглашению. Степи перестали выкашиваться, уменьшились покосы, начала восстанавливаться природа. Между прочим, на это потребовалось больше 15 лет.
- А как вы добились расширения территории Наурзумского заповедника? Ведь тогда не существовало подобного закона?
- Да, это было довольно сложной задачей. Никакой закон не обговаривал подобной возможности. Писали письма в министерство сельского хозяйства и в ответ получали отписки: территории мы не жем отдать, потому что они нужны в хозяйственном отношении». Но упорство и труд все перетрут. В 2004 году мы добились своего. А в 2008 Наурзумский заповедник вошел в список Всемирного природного наследия ЮНЕСКО.
- Почему ушли с госслужбы? Вы ведь работали в областном территориальном управлении по лесу и биоресурсам?
- В комитет лесного хозяйства я пришла в 2001, мне сначала очень нравилось, но вскоре после моего прихода его сделали надзорным органом. Когда отвечаешь за биоресурсы - это одно, когда контролируешь - совсем другое. Контролер - это важно, но... скучно. Не смогла привыкнуть, и не привыкну, хотя работа эта, безусловно, важная. Тогда, в 2005-м, я параллельно читала лекции в университете и поэтому недолго думая полностью ушла в науку.
- Какие еще проблемы в сфере охраны окружающей среды, на ваш взгляд, требуют сегодня внимания?
- Нужно отучать людей от потребительского отношения к природе, все больше территорий изымать в пользу заповедников и заказников. В общем, в первую очередь нужно менять общественное сознание, это, конечно, во многом задача исполнительной власти. Необходимо выделять средства на различные проекты. К сожалению, пока в нашем регионе работа в этом направлении не ведется. Хотя, считаю нужным отметить, к примеру, в ЮКО, в Алматинской, Восточно-Казахстанской, в Западном Казахстане и Актюбинской областях власть проводит масштабную работу в данном направлении.
Кітапхана